Танк Т-44, принятый на вооружение в конце 1944 г. (см. Полигон 5/2010), с точки зрения примененных технических решений явился прорывной конструкцией для советской «школы» танкостроения. На тот момент это была еще и одна из самых современных боевых машин в своем классе. Тем не менее, по мнению военных, он не обеспечил скачкообразного роста боевых возможностей по сравнению с Т-34-85. Красной Армии требовался танк нового поколения, инновационный по всем основным параметрам — маневренности, бронированию и огневой мощи. Ответом стал Т-54, один из самых известных танков в истории.
По сравнению с Т-34-85, Т-44 имел такое же вооружение, все же слишком слабое бронирование и требовал гораздо более тщательной настройки и обслуживания. Фактический преемник Т-34, прежде всего, должен был характеризоваться значительно более высокими показателями боевой эффективности, т.е. более сильным вооружением и броней, устойчивостью к обстрелу с дистанции, близкой к абсолютной дистанции стрельбы собственной пушки. К счастью, современный и перспективный корпус Т-44 имел достаточный запас грузоподъемности, что позволило повысить уровень защиты салона и установить более крупную башню с более эффективной пушкой. Таким образом, разработка Т-44 стала возможной и вскоре привела к созданию танка Т-54. История самого массового в мире танка послевоенного периода восходит к 1943 году, который стал переломным в судьбе Второй мировой войны. Именно тогда тяжелые танки PzKpfw VI Ausf стали в большем количестве поражать немецкие бронетанковые части на Восточном фронте. E, а летом, во время Курской битвы, дебютировали новейшие средние машины PzKpfw V Ausf, разработанные с использованием анализа боевого опыта и тщательных исследований танков противника. Д. Пушки калибра 76,2 мм, составлявшие тогда основное вооружение советских средних и тяжелых танков, а также костяк полевой противотанковой артиллерии, оказались недостаточно эффективны против брони новых танков противника. То же самое, хотя и в меньшей степени, касалось 85-мм зенитных орудий wz. 1939 г., применялись в качестве вынужденного средства борьбы с бронетанковыми средствами противника и — лишь внедряясь в танки КВ-85, ИС-1 и САУ СУ-85 — пушки Д-5Т и Д-5С, исходя из баллистики указанной зенитной установки. Первые боестолкновения с «Тиграми» и «Пантерами» показали, что полнокалиберные БР-365К и БР-365 — единственные на тот момент противотанковые ракеты в огневой части 85-мм орудия — пробивали лобовую броню новейших немецких танков с дистанции всего 500-800 м. Орудия мм KwK 36 и 75 мм KwK 42 в сочетании с эффективными подкалиберными боеприпасами позволяли уничтожать советские танки и САУ с дистанции 1500-2000 м (разумеется, при выгодные условия). Для того чтобы уменьшить эту диспропорцию, был предпринят ряд проектов, итогом которых в последующие месяцы стало внедрение новых типов боеприпасов, противотанковых орудий полевой артиллерии, а также совершенно новых или серьезно модернизированных боевых машин.
Срочно нужна новая пушка
Работы, связанные с вооружением боевых машин, также велись по нескольким направлениям. Одним из направлений было дальнейшее совершенствование 85-мм орудий и их более широкое применение (например, в танках Т-34-85), что привело к внедрению менее сложной в производстве пушки ЗИС53 и БР. Патрон с подкалиберной пулей -365П в начале 1944 года. Также велись работы над 85-мм танковыми орудиями с более длинными стволами, которые позволили бы увеличить начальную скорость полнокалиберного противотанкового снаряда на 100-150 м/с, что напрямую вылилось бы в увеличение бронепробиваемости. С другой стороны, легкие 85-мм подкалиберные снаряды не обладали должной эффективностью против сильно наклоненных толстостенных броневых листов с поверхностным упрочнением. Осколочно-фугасные снаряды этого калибра также считались малоэффективными. Тяжелые танки и САУ стали оснащаться 122-мм пушкой Д-25Т, созданной на базе 122-мм wz. 1931/37 г. (А-19), но это орудие — мощное, хотя и с достаточно низкой скорострельностью — не подходило для установки в башне среднего танка Т-34 и его САУ, по крайней мере, без капитальный ремонт. Все анализы указывали на то, что орудие калибра 100 или 107 мм было бы оптимальным, как по эффективности противотанковых (в том числе подкалиберных) и осколочно-фугасных снарядов, так и по весу и размерам. В связи с прекращением производства 107-мм орудий в 1941 году усилия были сосредоточены на 100-мм орудии, основанном на баллистике морской пушки Б-34. Это было максимально разумно и логично, тем более что аналогичное решение было принято Главным Артиллерийским Управлением (Gławnoje artillierijskoje entitlienje, GAU) несколько ранее по разрабатываемой новой противотанковой пушке большой мощности, окончательно принятой на вооружение в мае 1944 г. как БС -3 (см. Полигон 3/2010). Формально Наркомат вооружений приказал построить 100-мм пушку для установки в башне танка и в САУ 11 ноября 1943 года, но работы над этим типом орудия велись некоторое время. В Центральном артиллерийском бюро (ЦАКБ) во главе с Василием Грабиным во взаимодействии с заводом № 92 велись работы по пушечке С-34 (а ранее по 107-мм варианту той же ЗИС-6). калибр) , а в конструкторском бюро Завода 9 под руководством Федора Петрова пушка Д-10 была построена с некоторым опозданием. Первоначально предполагалось, что новая пушка будет использоваться для модернизации средних самоходок СУ-85 (СУ-100) и тяжелых танков ИС (ИС-100). Утвержден постановлением Государственного комитета обороны (ГКО) от 27 декабря 1943 года.
Вся первая половина 1944 года ушла на исследования обоих орудий, включая испытания опытных образцов САУ СУ-100 (С-34 и Д-10С) и Объекта 245/ИС-4 (Д-10Т), Объекта 248. /ИС-5 (С-34) и Объект 701 №2 (С-34-1). Все это, с учетом советских условий войны, было очень длительным и закончилось решением ГКО от 3 июля 1944 года о принятии на вооружение САУ СУ-100 с пушкой Д-10С. За эти несколько месяцев боролись многочисленные проблемы технического характера, а также «политические», возникшие в результате конфликтов между сторонами обоих известных артиллерийских конструкторов. Однако фактической причиной отсутствия сверху-вниз «давления» по скорейшему внедрению в производство новой «сотки» и отправке вооруженных боевых машин на фронт (то же самое касалось и пушек БС-3) были проблемы Наркомата боеприпасов с разработкой и внедрением в производство противотанковых боеприпасов для новой пушки. Все дело в том, что в 1943 году для морской пушки Б-34 имелось только два основных и серийно выпускаемых типа боеприпасов — снаряд с осколочно-фугасным снарядом и часовым взрывателем, и патрон с осколочно-фугасным снарядом и ударный взрыватель, оптимальный для борьбы с воздушными целями, небронированными надводными частями и береговыми целями, но уж точно не с бронетехникой противника. Заказ на разработку патронов с разными типами полнокалиберных противотанковых снарядов для 100-мм орудий был отдан только в конце 1943 года. Уточнялось, что новые боеприпасы должны были начать серийное производство во второй половине 1944 года. Однако этот срок не был соблюден и производство остроголовой ракеты БР-412 было освоено только в октябре 1944 года. В результате первые полки СУ-100 были отправлены на фронт только в ноябре этого года, хотя их серийное производство стартовало в сентябре. От переделки тяжелых танков в новую пушку отказались, но в июле 1944 года артиллерийское ОКБ-9 Федора Петрова и 520-й отдел Уральского танкового завода в Нижнем Тагиле (завод № 183), при котором местное конструкторское бюро возглавило Александром Морозовым был спрятан, заказан,